Разное

Современных индейцев-кечуа считают потомками древних инков. Это наиболее многочисленная группа эквадорского населения, хранящая индейскую самобытность. Они говорят на языке кечуа и называют себя руна («народ»), не отказываясь при этом от удобств мобильной связи. Деревни, особенно в отдаленных от цивилизации горных районах Эквадора, до сих пор ведут полунатуральное хозяйство. Жители выращивают картошку, кукурузу, кофе и разводят скот. К нелегкому труду пастухов будущих кормильцев семьи приобщают с раннего детства.

Чикагцы любят не только петь сами, но и послушать других. Я побывал на трех блюзовых концертах, а в двух из них принял самое непосредственное участие. Один раз исполнитель, чье имя я, к стыду своему, уже не припомню, так завел публику, что она минут пять без устали скандировала строчку из отзвучавшего хита Лу Рида: «Ride, Sally, ride!» Затем артист предложил слушателям исполнить эту строчку соло. Мне предстояло петь после крошечного японца, которому стоило неимоверных усилий прорычать звук «r-r-г» на американский манер. Я напрягся и заслужил похвалу маэстро: «Неплохо, парень!».

Японцы воспринимают религию не столько как веру, сколько как ритуальную практику, инструмент, позволяющий получить желаемое. Обе религии Японии - синтоизм и буддизм - проповедуют терпимость. Между ними нет соперничества, и многие японцы одновременно исповедуют обе религии. Синтоизм, связь с невидимыми силами Земли, обычно ассоциируется с плодородием. Его ритуалы больше подходят для таких радостных событий, как рождение детей и вступление в брак. А буддийские ритуалы уместны на похоронах. В Японии сосуществуют восемь крупных школ буддизма. Одна из самых древних и почитаемых - школа Сингон.

И я склонен поверить Курту на слово. Облик этого человека свидетельствует о духовной зрелости. «С детства я мечтал стать монахом, - признается Курт. - Попав в Коясан, я понял, что обрету здесь душевный покой и смогу наконец с чистым сердцем искать нирваны. Я регулярно ухожу в лес - в отдаленный монастырь. Медитация позволяет мне до предела обострить чувственное восприятие». Белокурый и стройный, в кимоно кремового цвета, он источает счастье, которое, кажется, передается и другим. Я завидую его мудрости. Возможно, когда-нибудь и я достигну просветления, но путь к этому, боюсь, долог ...

Коясан совсем не похож на тибетские монастыри, наглухо отгородившиеся от внешнего мира. Здесь священнослужители не дают обетов воздержания и целомудрия, они даже не обязаны отказываться от мирских удовольствий. «На протяжении многих веков женщинам был запрещен доступ на священную гору Коя. Но сейчас все по-другому, и священнослужителей, у которых есть жена и дети, становится все больше», - рассказывает Санада, главный администратор храма Конгобудзи. А Масаира Нисида, мэр Коясана, с нескрываемой гордостью говорит: «Вот уже много лет мы стараемся привлечь в наш город иностранных туристов.